«Все, что было в «Спартаке», хочу забыть как страшный сон». Интервью Глушенкова — о хейте, Дзюбе и письмах в СИЗО
«Локомотив» после ужасной первой части сезона преобразился. У команды четыре победы в последних пяти матчах РПЛ. В клубе перестали думать о возможном вылете, и одна из причин этого — крутая зимняя трансферная компания. Вместе с Сергеем Пиняевым из «Крыльев» в «Локо» пришел Максим Глушенков. Сейчас, у 23-летнего полузащитника 2+2 в шести играх и третье место в гонке ассистентов.
Корреспондент Sport24 Тигран Арутюнян встретился с Максимом.
— Ты больше четырёх лет играешь в РПЛ, но редко даешь интервью. Почему?
— Не люблю. Считаю, что интервью отвлекают. Бывает, люди задают некорректные, странные вопросы, на которые не хочется отвечать. Плюс могут по сто раз спрашивать одно и тоже. Поэтому нечасто общаюсь.
— Обещаю — странных вопросов не будет! Зимой ты перешел из интересных «Крыльев» в «Локомотив», который шел в стыках. Не боялся делать такой шаг?
— Опасение было. Но я понимал, что создается команда, которая в дальнейшем будет выполнять серьезные задачи. «Локомотив» — топ-клуб. Не хочу обижать «Крылья», которые дали мне многое, но «Локо» — это другой уровень. Во всем. Мне нужно было прогрессировать.
— «Крылья» взяли на замену тебе Писарского. Справится?
— Я с ним лично не знаком. Даже не знаю, что про него сказать. Меня однажды спросили про Гамида Агаларова, что бы я выбрал: стать лучшим бомбардиром или забивать и отдавать каждый сезон по 7-8. Я, конечно, выбрал второе.
— Кто уж точно не утонет, так это «Локомотив». Команда отлично проводит вторую часть сезона. Кризис позади?
— Конечно. Мы продуктивно провели сборы и хорошо вошли в чемпионат. Главной задачей было остаться в РПЛ. Мы в хорошем темпе движемся в правильном направлении, но ни в коем случае нельзя забывать, что математические шансы на вылет остаются.
— «Локомотив» провел неплохой матч с «Зенитом», а ты даже забил! С командой Семака реально бороться?
— Да. С «Зенитом» тяжело играть на выезде, но при своих трибунах их вполне возможно обыгрывать. Со всеми можно играть. «Лестер», вон, АПЛ выиграл. Нужно выходить и играть в футбол. Не буду говорить громких слов, но в следующем сезоне, если все будет хорошо, мы поборемся с «Зенитом».
— Дима Баринов говорил, что в «Локомотиве» давно не было таких тяжелых тренировок, как при Галактионове. И он этому рад. Сравни эти тренировки с занятиями Тедеско, которые ты называл самыми трудными.
— Самые тяжелые тренировки были не у Тедеско, а у Чепзановича — спартаковского тренера по физподготовке. Он нас неплохо нагружал. Тренировки Михаила Михайловича я перенес нормально. Но ребята, кто был в «Локо» до меня, почти полтора года работали в ином ключе, вот Баринов и рад.
— Как тебе Дзюба?
— Он был и остается хорошим футболистом. Меня удивляла критика в адрес Артема за то, что он не забивал на сборах. Всем, кто спрашивал меня про Дзюбу, я отвечал: «Подождите». Во-первых, человек долго не играл в футбол. Во-вторых — приехал в новую команду. Ему нужно было дать время, чтобы набрать форму. Вот и результат. То, что Артем забил шесть в пяти матчах говорит не об уровне чемпионата, а о том, что он в порядке.
— Дзюба круто залетел на сборы «Локомотива» с фразой: «В городе новый шериф». Реально шериф в раздевалке?
— Артем всегда на юморе, поддерживает хорошее настроение. Перед выходом на игру в раздевалке речь обычно говорит либо Тема, либо Бара. Они настраивают команду. Перед первой игрой после зимнего перерыва Артем сказал: «Сейчас всем нужно биться и сражаться, чтобы выбраться из той ситуации, в которой оказались». Такие слова мотивируют.
— Однажды ты уже был в «Локомотиве» — в детстве, перед тем, как попасть в «Чертаново». Почему ушел?
— Меня отчислили.
— За что?
— Не знаю.
— Это как?
— Мне не сказали.
— Давай с подробностями.
— Мне было 15 лет. Игроки академии «Локо» в то время учились в общеобразовательной школе недалеко от Черкизова. Каждый день нас туда возила женщина — бывшая директриса школы «Локомотива». Она нас отмечала по списку, сажала в автобус и ехала с нами до школы. После уроков — та же последовательность, только ехали до интерната. О том, что меня отчисляют, я узнал именно от нее. Она говорила, что в декабре будут отчисления. В итоге на общем собрании назвала мою фамилию. Я такой: «Хм. Прикольно». Пошел разговаривать со вторым тренером — хотел узнать, действительно ли меня отчисляют. Он ответил: «Ну да». В этот же день я забрал документы и уехал к себе в Смоленск.
— Грустно.
— Еще грустнее было потом. Мой отец в свое время играл в одной команде с человеком, который чуть позже стал селекционером. Он помог с просмотром в «Спартаке» после Нового года. Я приехал, потренировался, но меня не взяли. А я в 9 классе — летом экзамены. Мама сказала, что вернусь в свою школу в Смоленске. Я не хотел: «Пять лет назад уехал, а сейчас вернусь — всем здравствуйте!?». Через несколько дней появился вариант с просмотром в «Чертаново» — это был мой последний шанс. Не получилось бы — вернулся бы в Смоленск. Но меня взяли. Спасибо Николаю Юрьевичу Ларину.
— Общаетесь с ним сейчас?
— Письмами. Он всегда меня поддерживает, спрашивает, как дела у меня и ребят. В СИЗО в каждой камере есть телевизор. Он смотрит наши игры, если не поздно начинаем: в 21:00 обрубают свет. Первый тайм с «Зенитом» наверняка посмотрел. Желаю ему только сил и здоровья все это пережить.
— Первые два матча после рестарта у «Локомотива» были в Кубке — с нечужим тебе «Спартаком». Принципиальный соперник для тебя?
— Мне всегда хочется обыграть «Спартак», но это не делает его более особенным, по сравнению с другими нашими топ-клубами. «Спартак» — перевернутая страница для меня. Иногда даже не хочется про него разговаривать. Все что было в «Спартаке», хочу забыть, как страшный сон.
— Объясни.
— Время в «Спартаке» — одно из самых тяжелых в карьере. Мне не нравилось, что я постоянно уходил по арендам и меня не хотели продавать. Одно время мной активно интересовался «Краснодар», но не получилось договориться по условиям. Отпустили в итоге только в «Крылья», перед началом этого сезона. Мой переход был частью сделки по трансферу Зиньковского. «Спартак» сильно хотел Антона, а наш общий агент сказал, что по мне тогда тоже надо решать. Я должен был лететь на летние сборы со «Спартаком», но тут мне позвонили и сказали, что клуб готов продать в «Крылья». Ответил: «Я согласен. Готов приехать через 10 минут». А сам в Смоленске сижу (смеется).
— Понял, почему тебя не отпустили раньше?
— В любом топ-клубе есть игроки, которых не хотят отпускать. Их держат в системе, отправляя по арендам, чтобы в случае форс-мажора — вернуть обратно. Но меня не устраивал статус игрока «на подхвате».
— К слову об арендах. Ты был у Божовича в «Крыльях». Противоречивая персона.
— Спокойный, неплохой тренер. Знаю, кстати, одну историю о его времени в «Арсенале».
— Ну-ка.
— Однажды, после игры, он решил пойти в местный ночной клуб. Заходит — а там полкоманды «Арсенала». На следующий день, на тренировке он рассказал об этом своим игрокам. Ребята в панике — сейчас штрафанет тех, кто тусил. А Божович выдает: «Те, кто не был вчера в клубе, оштрафованы» (смеется). Не знаю, насколько это правда, но вот так.
— После ухода из «Спартака» ты сказал: «Перешел бы из «Спартака» в ЦСКА — играю для себя, а не ради фанатов». Можешь объяснить, что имел в виду?
— Да, потому что меня не так поняли. Я люблю болельщиков, и мне всегда нравится, когда собирается полный стадион. Такое в моей жизни было всего раз — когда у «Крыльев» был день рождения. Пришло сорок тысяч человек — чистый кайф. В свою фразу я вкладывал лишь единственный смысл: футбол — моя работа. Если бы работнику «Макдональдса» не нравилось там работать, он бы перешел в KFC. Если человеку не нравится работать в одном месте, почему нельзя перейти на другое? Болельщики тут ни при чем.
— Даже если не брать эту фразу, ты местами жестко высказываешься о «Спартаке», но при этом, когда забил им, играя за «Химки», не праздновал. Почему?
— Это просто был мой первый гол в ворота «Спартака». Поэтому решил не праздновать. Больше я им пока не забивал, но, когда забивали мои партнеры, прыгал больше всех (смеется). А вот если буду забивать «Крыльям» — ни один гол не отпраздную.
Кстати, тот матч с «Химками» вообще получился сумасшедшим. Я забил, а через 10 минут удалился за грубый фол против Айртона. После игры меня в комментариях хреначили все: болельщики «Спартака» — за гол, болельщики «Химок» — за удаление (мы ведь в итоге проиграли), и третья группа лиц — за то, что отпраздновал гол с Глушаковым.
— Часто вообще прилетает в комментах?
— Бывает. В том же «Спартаке» невозможно находиться без хейта. Это народная команда — всегда будут какие-то высказывания. А из недавнего — после перехода в «Локо» выложил фотку в форме, мне написали: «Сними эту тряпку». Хотел ответить — «Да мне и в этом нравится играть» — но друг остановил. Сам знаешь, ответишь с юмором, а люди все так перевернут — окажется, что кого-то оскорбил. В целом, к негативу в комментах отношусь с позитивом — читаю и смеюсь. Если человек пишет что-то плохое, значит он хочет привлечь к себе внимание, потому что завидует. Но никто не мешал ему отдать все свое детство футболу, как я это сделал. Принес в жертву обычную жизнь, ради спортивной. Когда мои одноклассники гуляли, круто проводили время, я был на поле. И сейчас мне воздается за работу. Когда был ребенком, выводил смоленскую команду на матч Второй лиги и думал: «Блин, вот бы мне здесь хоть раз сыграть». А сейчас выступаю в РПЛ, ценю это.
— О, давай чуть-чуть про твой родной Смоленск. Что это за город? Типичный, региональный, с суровыми улицами?
— Иногда ночью по Смоленску страшно передвигаться, это правда. А так… Меня часто спрашивают, куда сходить в Смоленске. У меня сразу в голове: «Никуда». Да, есть собор, крепостные стены. Можно их посмотреть. Больше ничего и не вспомню. Пусть земляки не обижаются: все детство у меня прошло на футбольном поле. Все, что по форме напоминало ворота, было занято вратарем. Либо мамой, либо папой.
— Последняя профессиональная команда города — ФК «Смоленск» — прекратила свое существование в 2021-м году. То есть в регионе сейчас нет профессионального футбола.
— Это ужас! Недавно, правда, назначили нового губернатора — посмотрим, может, у него будут иные планы. Хочется, чтобы в Смоленске был футбол. Его там любят. Есть даже люди, которые при должном бюджете, сами построят клуб, наберут игроков и будут выступать на профессиональном уровне. Надеюсь, придет понимание, что в области надо иметь хоть какой-то профессиональный спорт.
— А там его вообще нет?
— Была хоккейная команда, волейбольная. Но в итоге, как и с футбольным клубом, — все исчезло. Губернатор не выделял деньги на спорт, а люди, которые пытались создать частные команды, быстро уставали и бросали дело.
— На тебя не выходили с просьбой помочь?
— Нет. Могли бы через отца — его в городе многие знают. Но он таких просьб не передавал. В планах — организовать в городе турнир для детей. Надеюсь, получится. С детским футболом в Смоленске тоже все тяжело. Мой первый тренер рассказывал: в школе, в которой он сейчас тренирует, объявили, что 2014-й год рождения — последний год набора. Больше детей в секцию брать не будут. На весь город остается только одна футбольная школа.
— Давай еще немного про «Спартак». Ты приходил в январе 2019-го, когда у руля был Олег Кононов. Что это за тренер?
— Запомнилось, что при нем в столовке включали видео с голами легенд «Спартака». А как человек Кононов добрый, спокойный. Это нормально, но на некоторых игроков нужно наорать, чтобы он заиграл по-другому. А я не помню, чтобы Кононов кому-то пихал, бросался бутылками или кричал.
— Что такое оказаться в «Спартаке» в 19 лет?
— На тот момент это был вызов — большой клуб, с серьезной историей. У меня отец за него болеет. Но связь с реальностью я не терял, спокойно отношусь к таким вещам. Была бы «Барселона» вместо «Спартака», тоже ничего бы не поменялось.
— Наверняка помнишь свой первый матч за «Спартак».
— Мы с Наилем Умяровым дебютировали против «Зенита» — вышли в конце на двадцать минут. Меня тогда сильно удивили слова Кононова после игры.
— А что там было, напомни.
— Журналисты задали ему вопрос: «Как оцените игру двух дебютантов? Будете их выпускать в следующих матчах?». Ответ был таким: «А что они сделали для того, чтобы я их выпускал?». Не понял этого.
— Общался с Кононовым об этом?
— Я тогда не мог разговаривать — молодой, только пришел в РПЛ. Не знал, как и что делается.
— Через полтора года после твоего дебюта за «Спартак» ты получил самую серьезную травму в карьере — разрыв крестов. Была версия, что все случилось из-за того, что в клубе поздно сделали МРТ.
— Вообще все не так. Началось с того, что в матче с поляками (за молодежную сборную России) мне ударили в колено. В перерыве я заменился, потому что чувствовал — нога какая-то не своя. По возвращении в «Спартак» не стали делать МРТ, потому что колено не опухло, я нормально бегал и выполнял все упражнения. Доктор предположил, что у меня просто контузия тканей. Но на одной тренировке, перед прыжком оттолкнулся с ушибленной ноги и колено сразу схватило. Упал на газон. Сустав чуть онемел, но потом вроде отпустило — продолжил тренировку. Через две минуты я ударил по воротам, и все — не смог больше тренироваться. Колено начало болеть очень сильно. Подсознательно понимал, что это кресты. На МРТ все подтвердилось. Снимок показал, что у меня полностью разрыв передней связки. И я полетел на операцию.
— В Италию?
— Да. В «Виллу-Стюарт». В Москве, при операции на нижние конечности, делают спинальную анестезию — укол в копчик, чтобы ноги отнялись. То есть во время операции ты лежишь в сознании и видишь, как режут твое колено. Переживал, что в Италии будет так же. Но в «Вилле-Стюарт» мне просто вставили катетер, я уснул, а проснулся уже в палате.
— Что потом?
— На следующий день меня подняли с койки, надели наколенник и отправили в зал. Через пять дней я уже чеканил двумя ногами мягким мячом. Через некоторое время вернулся в Москву, а спустя полтора месяца после операции, уже бегал на дорожке в зале. Тема Ребров с Ещом офигели: «Ты че, уже бегаешь?!». А через шесть месяцев, я провел девяносто минут в товарищеском матче. Так что зажило все быстро. Сейчас никаких изменений в колене не чувствую, хотя иногда колено реагирует на погоду.
— Главная тема последних месяцев в российском футболе — возможный переход РФС в Азию. Готов к такому раскладу?
— Самое главное — хоть где-то играть. Бороться за чемпионство, да, мотивация, но до этого всегда был дополнительный стимул — игра в Лиге чемпионов. Сейчас его нет. Еще и сборная играет товарищеские матчи. Вызов в национальную команду — шаг вперед для любого игрока, но хочется официальных игр. Если наш футбол получит их в Азии — почему бы и не попробовать?
— Тюкавин говорил, что лучше перейти в АФК, чем играть с командами Медиалиги.
— Ой, эти медиакоманды вообще! Послушаешь, что люди говорят, потом смеяться хочется.
— Что имеешь в виду?
— Ну, когда люди из этих команд высказываются, просят пустить их в РПЛ и уверяют, что финишируют в восьмерке. Господи, ребята, вы что вообще говорите? По восемь вы, может, будете в каждом матче получать. Это звучит правдоподобней. Если вы обыграли в Кубке «Чертаново» и еще кого-то, это не значит, что вы уровень РПЛ.
— 2Drots ЦСКА недавно обыграл так-то.
— Это товарищеский матч, там Карвальо вышел! Ну выиграли, молодцы, но это ничего не значит. Сейчас они опять заявятся на Кубок, возможно, пройдут кого-то, но чего-то серьезного не жду.
— Финальные три вопроса. Твой топ лучших нападающих в истории РПЛ.
— Только без ранжирования. Назову пятерых — Кокорин, Дзюба, Кержаков, Думбия и Халк.
— Что должно произойти, чтобы ты назвал этот сезон успешным?
— «Локомотив» должен выиграть большинство матчей и финишировать как можно выше в таблице. Ну а сам хотел бы набрать как можно больше очков по системе «гол+пас».
— Где Максим Глушенков будет через год?
— Здесь же, в «Локомотиве». Будем выполнять уже другие задачи.
| Источник: |
