23 июня 2020
Большое интервью Василия Кикнадзе
Генеральный директора «Локомотива» Василий Кикнадзе дал большое интервью сайту «Спорт-Экспресс».
— Прежде, начиная разговор с журналистами, вы были готовы к любым вопросам. Ничего не изменилось?
— Думаю, не изменилось.
— Ну и отлично. Тогда о злободневном — как вам первый матч команды после возобновления чемпионата?
— Трудный. Очень сложная была к нему подготовка и с точки зрения спортивной составляющей и организационной. Рад, что взяли три очка.
— Что с Магкеевым?
— Травма мышцы. Надеюсь, он вскоре присоединится к команде. Знаю, что Марко Николич на него рассчитывает.
— Давайте сразу закроем еще тему по одному игроку. Как происходило расставание с Хеведесом?
— Первый раз с этой просьбой Бенедикт подошел ко мне еще прошлым летом. Отправил его к главному тренеру, пусть решает Юрий Павлович.
— Что решил?
— Мы с Семиным это никак не обсуждали. По моей информации, была предварительная договоренность, что Хеведес играет до Нового года. Пройдет с нами Лигу чемпионов. А там травмы вдруг пошли косяком, куча поражений в чемпионате. С первого места отлетели на пятое. На зимних сборах Палыч попросил Бени задержаться.
— Что тот?
— Хеведес и его агент, который специально прилетел, настаивали — «отпускайте!».
— Так невмоготу было?
— Главный мотив — Хеведес очень семейный человек. Хотел больше времени проводить с женой. А та предпочитала жить только в Германии. Зимой была возможность подписать контракт в Италии — отказались категорически: «Только Германия!» Дошло до ситуации конфликтной и напряженной. Хеведес оказался единственным, кто не пожелал прилетать на сбор.
— Мне интересно — как футболисты объявляют такие вещи?
— (Усмехается) Да просто сказал — «Я не прилечу». Делайте что хотите.
— Просто и хорошо.
— Да. Но к Хеведесу только огромное уважение.
— Надо думать, не за тонкость формулировки.
— Он всегда был честен. Даже в сложные моменты — когда просили его задержаться. Все это никак не сказывалось на его отношении к футболу. Во всех матчах бился, себя не берег. Он играл важную роль в раздевалке. Был незаменим в отношениях с молодыми игроками. Думаю, наша оборонительная линия многому у него научилась. Образец! К слову о Магкееве, еще в марте Бенедикт сказал: ну зачем я вам? У вас есть готовый футболист, Стас — будущее команды и должен уже постоянно выходить на поле.
— Расстались спокойно.
— Да. Нашли приемлемый вариант и для него, и для клуба. Я очень рад. Думаю, при встрече обнимемся.
— Уже успели убедиться, что жены футболистов — страшная сила? Договариваться надо в первую очередь с ними?
— В виде проблемы — нет, не столкнулся.
— Я слышал, в случае с Эдером уговаривать пришлось в первую очередь упирающуюся жену. Не самого футболиста.
— Да? Искренне не знаю, о чем вы говорите. Не слышал про эту ситуацию.
— Информационная война — часть процесса выживания в бизнесе. Согласны?
— Хм... Это не «вопрос выживания»!
— А чего же?
— Это вопрос фехтования. Интересная часть работы руководителя футбольного клуба.
— Отстраниться от всего этого хочется — но невозможно?
— Абсолютно нереально! Такое количество интересов не совпадает. Чьи-то ожидания не оправдались — человек начинает информационную войну. Правил никаких. Но я в этом смысле был без розовых очков. Столкновение с реальностью не такое болезненное.
— У меня ощущение, что вы с таким образованием и остроумием эту информационную войну проигрываете.
— Не согласен!
— Почему?
— А у меня в этой войне нет задач. Совершенно точно не преследую цель встать над поверженным врагом, кто бы он ни был. Произнести: «Ха, я победил!» Это вообще не мое. Моя задача — чтобы клуб развивался. Чтоб дети, которые поступают в нашу академию, знали — у них прямая дорога в главную команду. Если будут работать. А война — это настолько сопутствующая история...
— Хотите сказать — все это вас не трогает?
— Трогает. Отнимает много времени. Много нервов. Но будем с этим жить, ничего страшного.
— Пытаюсь поставить себя на ваше место. Сильно дало бы по нервам — когда к изгороди стадиона крепят ваш и Мещерякова портрет в траурной окантовке.
— (смеется) Это у меня уже третий большой проект. До этого был телеканал «Спорт» и олимпийский — «Панорама». Я обрел противоядие!
— Честно — завидую.
— Кризисных ситуаций была масса. Привык жить в условиях стресса и не обращать внимание на ерунду. Вот 12 июня была годовщина запуска телеканала «Спорт». Когда начинали — было 72 человека. Хоронить с каналом нас начали через полгода!
— Довольно скоро.
— Да. Со словами — «Все, канал не живучий». Неправда! Прекрасно жил до момента, пока оказался не в силах конкурировать по финансам с еще одним игроком на рынке. Сами знаете, каким. Все было нормально. А как я отношусь к этому... Слово-то подобрать...
— Перфомансу?
— Это не перфоманс. История-то по своей сути подленькая. Выскочил, быстренько поставил обелиск — щелкнул и убежал.
— На память не оставил?
— Нет-нет, что вы. Схватил под мышку и утащил! Хотя мог бы и оставить. У него этот обелиск переносной. В клубе знают, кто это был, где работает, чем занимается, но сегодня точно не до него. Родные отреагировали вопросами. Я — улыбкой. Меня действительно позабавило.
— Ни на качестве аппетита, ни на качестве сна не сказалось?
— Не слишком. Хотя в период последнего обострения было несколько вещей, которые меня зацепили.
— Например?
— Первое — когда один из лидеров фанатов, несмотря на взятые обязательства, нарушил свое слово. И это с ним происходит не в первый раз: в личном разговоре говорит одно, а потом «ой, меня пацаны не поймут».
— А еще?
— Вот эту историю я вообще не принимаю и не прощу. Когда начли бомбить партнеров клуба — «откажитесь от партнерства, не сотрудничайте с «Локомотивом». Что-то я не понял! Ребята, у вас претензии к руководству клуба? Можете его не принимать. Ваше право. Время покажет, кто прав. Но желать родному клубу проблем — это, мягко говоря, не патриотично...
— Есть ощущение, что фанаты вас сейчас возненавидели?
— Нет. Во-первых, «поэт, не дорожи любовию народной». А во-вторых, «хвалу и клевету приемли равнодушно». Вот это стопроцентное попадание! Люди, которые участвуют в «акциях протеста» — это далеко не все болельщики! Есть и другие. Просто они не так громко говорят. Матч с «Оренбургом» это наглядно продемонстрировал. Хочу поблагодарить всех, кто остался на трибунах. Да, можно не соглашаться с действиями руководства клуба, критиковать, но как оставить команду без поддержки? Для меня это нонсенс! От многих слышу слова поддержки. Они понимают, что происходит в клубе. Слушайте, скоро все станет понятно. Будем играть хорошо — многие вопросы закроются сами собой...
— В связи с этой информационной войной персонально против вас — пара вопросов, на которые у вас нет ответов?
— Во-первых, не могу для себя сформулировать, как так получилось, что бренд «Семин» полностью закрыл бренд «Локомотив»? Вот честно — не могу понять! Для меня это вопрос большой и больной. Отдавая должное Юрию Павловичу, я считаю, что бренд «Локомотива» должен быть неприкосновенен. А заявление Палыча, что «Локомотив» — это Семин" - вообще история неприемлемая. Есть еще один вопрос.
— Очень интересно.
— Зачем мы вернулись к проведению чемпионата вот сейчас, да к тому же с такими сырыми регламентирующими документами? Тем более, с десятью процентами зрителей. Вопрос по пандемии не закрыт. Может, прошли критическую точку, но не закрыли. Кроме того, играть придется 8 матчей за месяц. С точки зрения нагрузки на футболистов это просто травмоопасная история.
— Ад.
— Да, это ад. Календаря следующего сезона нет — но по моим подсчетам, дальше будем играть тоже очень интенсивно. Из-за перенесенного чемпионата Европы. Мы до захода в Лигу чемпионов — или просто еврокубки — поведем от 15 до 17 матчей внутреннего чемпионата. Представляете, в каком изможденном состоянии подойдем? При этом из первой пятерки таблицы коэффициентов УЕФА уже вывалились. У Фиделя Кастро есть книга — «История меня оправдает». Вот и мы посмотрим, кого что оправдает. В течение года все будет ясно.
— Когда-то в этом самом кабинете, отделанном мореным дубом, президент клуба Наумов мне назвал три конкретные вещи, которые ставит себе в заслугу за время руководства. Вы свою тройку набрали?
— Подведем итоги ближе к окончанию моего контракта. Очень хочу провести реконструкцию всей территории. Не только стадиона. Она необходима! Хочу перестроить Баковку и Перово, где базируется команда. Там много чего надо сделать. Сейчас идет сложная работа по согласованию проектов. Все согласуем, утвердим, получим поддержку РЖД — только тогда приступим. Далее цифровизация деятельности клуба. Целая программа написана — масштабный, амбициозный проект.
Еще? Главное — в спортивном блоке клуба хотим выстроить систему подготовки молодых игроков. Что я имею в виду? В Европе какие источники финансирования у футбольных клубов? Телевидение, болельщики, спонсоры, реклама и деньги от европейских кубков. У нас работают только два — спонсоры и участие в еврокубках. Это неправильно!
— Как исправить?
— Мы пытались в прошлом году оптимизировать цены на билеты. Вывести на общий уровень цен по Москве. Закончилось оживленной дискуссией с болельщиками.
— Не приняли повышение.
— Не приняли. Болельщики сказали: «Нет, нам дорого!». Мы услышали. Временно эту позицию приняли.
— Временно?
— Сто процентов! Будем увеличивать рентабельность нашей работы на стадионе, которая сегодня тянется к нулю. Эффективность телевизионного контракта тоже не высока, и это точно не бюджетообразующая строка. Не будет этих денег — мы не умрем. Ну и что остается?
— Что?
— Работа со спонсорами. Идти сейчас к РЖД: «Пожалуйста, увеличьте наш бюджет!» — я не могу. И я сейчас даже не о финансовом фейр плей, я просто понимаю, какое сейчас там положение, какие проблемы после коронавируса. Остается одно — отлаживать систему подготовки молодых футболистов. Как воспитанников академии, так и тех, кого нашли по всему миру. Развивать их — и в 24-25 лет отправлять в дальнейшее плавание. Нужно столько изменений! Наши зарплаты не стимулируют к переходу в европейские чемпионаты. Вот Смолов захотел, но это большое-большое исключение. Федя понес серьезные финансовые потери. Кто еще на такое готов?
— Никто.
— Таких почти нет. Огромное ему уважение. Рискнул!
— Сейчас не жалеете, что отдали Федора в аренду?
— С одной стороны, Федор сейчас очень бы пригодился. С другой — мы пошли навстречу желанию игрока, а клуб получил существенную арендную плату, плюс всю зарплату игроку выплачивала «Сельта». Что дальше? Будем думать, учитывать в первую очередь интересы «Локомотива», поговорим с Федей.
— Знали, что Юрий Павлович готовится очень крепко по вам выстрелить через газеты?
— А я не согласен с тем, что «очень крепко»!
— Вот это да.
— Я откровенно буду говорить, ладно? Раз за разом Юрия Павловича подставляют его медийные консультанты. Люди, которым он доверяется, ни черта в этих вопросах не понимают. Уже трижды Юрий Павлович, доверившись, получает пробоины ниже ватерлинии. Более саморазоблачительной статьи, чем та, что вышла у вас в газете, я себе представить не могу...
— Вы про громкое интервью?
— Ну да, последнее. Точно такой же странной была сентенция в поддержку игроков — которых якобы клуб решил «обидеть». До этого еще одно непонятное интервью. Я-то толстокожий, не реагирую на медийные уколы. Жизнь научила спокойно с этим справляться. Ощущение, что Палыч этими фокусами играл сам против себя!
— Вот это поворот.
— Я-то против Палыча не играю. Я точно ему врагом не был. Точно знаю, что у Семина ко мне другое отношение — но и по этому поводу я спокоен. Знаю, что сделал то, что должен был сделать. Поступил я правильно.
— Как думаете, Семин уже понял, что ошибся?
— Думаю, нет. Есть у него замечательная черта — Палыч боец до мозга костей. Зубами будет сжимать провода! Все его успехи связаны с тем, что он боец. Умеет мотивировать команду, поднять ее. Но сегодня этого уже недостаточно.
— Хотите сказать, не укололо вас интервью?
— Не укололо вообще. Нельзя сказать, что я нахожусь в ситуации, когда любым способом надо доказывать, что победил, а Палыч проиграл. В помине такого нет! Для меня Семин — легенда клуба. Мне жаль, что так все сложилось. Не получилось договориться. Я за собой прегрешений не числю. Ни разу не позволил себе раскачивать лодку. За все время позволил себе только два высказывания. До того момента, когда Семин начал информационную войну.
— Напомните — какие?
— Один раз я сказал, что у нас с Юрием Павловичем разные взгляды на развитие клуба. Они такими и остаются.
— А второе?
— Второе — сообщил, что буду совету директоров предлагать 3-4 кандидатуры. Среди которых будет и фамилия Юрия Павловича. Скажу больше — когда мой контракт будет подходить к концу, точно так же предложу совету директоров несколько фамилий на должность генерального. Абсолютно нормальная менеджерская история!
— Вот потенциальный работодатель будет читать последнее выступление Семина. К какому выводу придет?
— Что я был прав. Однозначно. Я же не ходил в РЖД, не уговаривал: «Давайте Юрия Палыча скинем, он такой нехороший...» Я говорил, что для развития клуба требуется другой подход. Мы не сможем нормально работать, если позволяем себе роскошь не брать во внимание результаты медицинских анализов. Мы не можем позволить себе роскошь проводить такие трансферные кампании, как проводили в последние годы.
— Главная неправда в этом интервью?
— Совершенно несправедливая атака на Андрея Лосюка. Про себя не буду ничего говорить. Если следовать логике, Семину надо было просто подавать заявление в прокуратуру. Раз уж заявляет, что в клубе заняты распилами и казнокрадством. Христа ради, подайте! Вперед! Так и установили бы — есть ли у Юрия Павловича доказательства. Если нет, тогда уже вопросы к самому Семину.
— Расскажите же про Лосюка. Вчера еще публике неизвестного.
— Вот уж где упреки совсем несправедливые. Какие-то «обои» возникли... Андрей 8 лет отработал в Wyscout, занимался российским и постсоветским рынком. Не надо говорить, что это такое?
— Надо.
— Одна из крупнейших аналитических структур в области футбольного скаутинга. У него огромный объем информации, Лосюк знает и людей, и рынок. А как бизнесмен он...
— Продавал обои?
— Да какие обои?! Помните фирму Olivetti?
— Реклама еще ее была в программе «Время». Часовая?
— Нет, что вы. Olivetti — это мировой бренд, выпускавший в первую очередь пишущие машинки. Вот Лосюк отвечал за работу компании в Восточной Европе, Северной Африке и на Ближнем Востоке. У него все в порядке с бизнес-мозгами. А мы должны здесь наладить те бизнес-процессы, о которых я говорил ранее и в первую очередь в спортивном блоке. На эту позицию нужен как раз такой человек.
— Откуда он взялся?
— Андрея я знаю 40 лет. Мы вместе учились.
— Так расскажите же о его добрых делах — и все станет понятно. Какого футболиста он привел?
— Я вам сейчас расскажу, как работает клуб. За эту схему нас критикуют — зато не может быть вопросов с точки зрения прозрачности решений. У нас есть отдел, контролирующий происходящее на российском рынке и том, который считается не легионерским. Возглавляет его Владимир Семенович Кузьмичев. А второй отдел мониторит то, что творится на рынке зарубежном. Этим занят Андрей Юрьевич Лосюк. Получаем информацию, обрабатываем в клубе и выносим на трансферный комитет. Тот принимает решение — берем футболиста или нет. Поэтому сказать «Лосюк привел игрока» невозможно!
— Все ясно.
— У нас сильная аналитическая группа, она выдает информацию по предлагаемым кандидатурам. Что помогает принять решение трансферному комитету. Сложно?
— Сложновато.
— Да! Но именно такая модель помогает мне спокойно говорить о перспективе захода в клуб следственного комитета, прокуратуры и кого угодно еще. Мы жестко обсуждаем условия сделок.
— Что ж Юрий Павлович прицепился к Лосюку? Есть у вас ответ?
— Не представляю! Моя версия — Юрий Павлович имел свои планы по формированию руководящего состава клуба. Были свои надежды. Которые вдруг не сбылись. Только этим могу объяснить.
— Иметь в руководстве «своих людей» — нормальное желание.
— Для Юрия Павловича — нормальное. Для клуба — нет. Вот посмотрите вокруг. Что вы видите?
— Стадион.
— Все вокруг — не наше, а РЖД. Мнение РЖД для нас самое главное. Когда слышим: «Ребята, дорогие, тяжело!». Я понимаю: это правила, по которым сегодня играем. Мы должны искать способы, чтоб облегчить себе и РЖД жизнь. Помните, как пару лет назад обсуждалось — а не запретить ли госмонополиям финансировать спортивные организации?
— Еще бы. Многие вздрогнули.
— Если не научимся выживать сами — что будем делать? Помрем!
— Или превратитесь в маленький клуб.
— А это все равно что «помрем». Поэтому нужно работать по-новому. Заслуги Юрия Павловича перед «Локомотивом» огромные! Но это прошлое. А в спорте надо жить будущим. Развиваться, идти вперед.
— Вот конкретная фраза из интервью Семина — «Лосюк привозит уже подписанного футболиста, ты должен подстраиваться». Неужели такое случалось?
— Нет. Это неправда.
— Нет даже версии — о чем речь?
— Юрий Павлович участвовал либо лично, либо по телефону во всех заседаниях трансферного комитета. Был один случай, про который я могу сказать — спорно, согласовал он или нет...
— Да?
— Это кандидатура Мурило. Но трансферный комитет в присутствии Юрия Павловича меня поддержал. Все остальные кандидатуры были напрямую согласованы с Семиным — и им утверждены! Но если говорить про последнее трансферное окно — так оно вообще было комичным.
— Это в чем же?
— Палыч пытался загнать нас в ситуацию — «поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что».
— Самый яркий штрих?
— Пытались получить футболиста из Китая. Который не собирался никуда уезжать.
— Бассогог?
— Совершенно верно.
— В Москву вытащить его было нереально?
— Абсолютно нереально. Причем, понятно было с самого начала. А мы с какой только стороны ни заходили. Вызвав у китайцев онемение напополам с удивлением. Они уже ответили «нет» — а мы не можем угомониться!
— Вас в дверь — а вы в окно?
— Вот именно! Причем, от самого Юрия Павловича доверенные лица пытались этим заниматься. С тем же результатом.
— Что за «доверенные лица»?
— Не скажу, мы еще будем с ними работать по трансферам. Я нормально к ним отношусь.
— Еще задел Юрий Павлович агента Набиля Мерабтена. Сильно влияющего на трансферную политику «Локомотива». Это кто такой?
— Однозначно — известный в футбольном мире человек! Очень хорошо разбирается в футболе, в том числе и российском. Познакомил меня с целым рядом игроков и тренеров первой величины. Прекрасно знает европейский рынок. Может, Юрий Павлович знает что-то еще, что позволяет ему оскорблять людей?
— Возможно.
— Но так как все то же самое Юрий Павлович делает в отношения меня — думаю, что он способен что-то заявлять безосновательно. А Мерабтен человек неординарный. Сферы деятельности у него разнообразные. Парадоксальный ум. Море информации.
— Никогда не было ощущения, что пытается вас провести?
— Полторы сделки, к которым Мерабтен имел отношение, были отработаны как часы. Без него не было бы ни Жоао Марио, ни Мурило.
— А почему полторы?
— Он познакомил нас с агентами Мурило, на этом его роль в этом трансфере была исчерпана.
— Бразилец оправдывает?
— Невероятный потенциал. Мне вообще интересно посмотреть, что будет с некоторыми игроками. Вот проводили контрольный матч с «Тамбовом» — шикарно выглядел Живоглядов. Юрий Палыч изначально этого футболиста требовал — а когда мы с «Уфой» напрямую обо всем договорились, он вдруг стал отказываться. Так и говорил: «Этот игрок мне не нужен». А игроки очень тонко чувствуют к себе отношение.
— Вижу, смятения у вас никакого. Но ведь все эти вопросы задаю не только я — могут спросить еще и в РЖД: «Василий Александрович, а не окружили вы себя проходимцами?» А это уже другой уровень вопросов.
— Так и говорю — я «прозрачный»!
— Все равно — неприятно.
— Да ничего подобного. Я ни одного решения в трансферах не принимаю самостоятельно. Все выношу на обсуждение. В РЖД это знают.
— С той стороны — полное доверие?
— Без этого было бы сложно. Что совет директоров, что руководство РЖД утвердили стратегические задачи. Знают, куда мы идем. А что касается публикации Семина — жаль на нее время тратить. Или обсуждать ее сейчас.
— Но у людей возникли вопросы.
— Если б мне нужно было дискутировать с Юрием Павловичем по озвученным вопросам — я бы нашел возможность. С моим-то количеством друзей в СМИ. Но все это не заслуживает реакции. Повторюсь, заметка саморазоблачительная.
— Не пытались с Юрием Павловичем поговорить по-человечески?
— Пытался. Закончилось тем, что два часа стояли на улице и орали друг на друга не стесняясь в выражениях, при всем моем уважительном отношении к людям старше меня. Семин кричал, что всегда будет на стороне игроков, я — что всегда буду на стороне клуба.
— Вы вспоминали про академию. Сейчас невозможна ситуация, что у вас уведут способного парня — как увели когда-то Кокорина?
— Ну как я могу сказать, что «ситуация невозможна»? Увели же Кварацхелию. До сих пор переживаю. Игрок отличный, боец. Тяжелый урок. Но я усвоил!
— Урок чего?
— Как надо работать с агентами.
— Так как?
— Все фиксировать моментально. Договорились? Сразу на бумагу! В мире телевизионных прав невозможно нарушить правило «пожатой руки». Если нарушил — тебя просто выбросят из бизнеса. Иногда просто нереально сразу зафиксировать сделку, приходится договариваться на словах. А в футболе все не так!
— Можно сказать — вас агент тогда обманул?
— Да. У нас была определенная договоренность — которая вдруг за пять дней до истечения срока пребывания Хвичи в команде изменилась.
— Как-то агент договорился с Киевом, что его футболист Жано Ананидзе окажется в «Динамо». Потом вдруг Жано метнулся в московский «Спартак». Так агента с тех пор не только к «Динамо» — даже к городу Киеву не подпускают.
— Вот и с агентом Кварацхелии — то же самое. К «Локомотиву» он не приблизится. Ошибка для нас дорогая — зато позволит избежать более серьезных в будущем.
— Конкретный момент, когда поняли, что с Юрием Павловичем вам не по пути?
— Конец прошлого года. Предновогодняя история. Какой-то обвал травм, что потребовало резкого вмешательства с точки зрения медицины и физподготовки. Но вся эта работа велась без главного тренера. Сейчас я получаю еженедельные отчеты по состоянию команды. А тогда Юрий Павлович запретил врачам распространять информацию о состоянии футболистов.
— Чтоб до вас эта информация не дошла?
— Да.
— Как мило.
— Вот с этого все и началось. Я понял — это Рубикон. Если такое отношение не преодолеть — все будет бессмысленно. Надо просто отойти в сторонку, запереться в кабинете и отрешиться от действительности.
— Заниматься трубами на стадионе?
— Нет! Даже трубами не получилось бы заниматься! Дальше еще одна история — я запросил тренировочные планы на зимние сборы. Получил в ответ смешной документ.
— Что смешного?
— Просто пустой. Ничего в нем не было.
— Сохранили для себя?
— Разумеется. Тут уж стало понятно: о каком развитии говорить, если ты определяешь сегодняшнюю тренировку за завтраком? У нас де-факто получалось, что отдельно существует команда, живет в Баковке, а отдельно клуб — который живет в Черкизово. Все попытки объединить успехом не увенчались.
— Юрий Морозов «Зениту» 80-х давал такое количество прыжковых упражнений, что у всей команды посыпались колени. Откуда столько травм у «Локомотива»?
— Перегрузка! Одиннадцать футболистов получили так называемые «бесконтактные мышечные травмы». Прямое следствие отсутствия мониторинга. Хотя мониторится все это легко. С нынешней-то техникой. Кстати, Николич сразу попросил определенный набор тренажеров и медицинскую аппаратуру. Сейчас планируем что-то вроде комплексной научной группы. Начнут работу с академии и «Казанки». Чтоб ребята к основной команде подходили в лучших кондициях.
— Как вы себе объясняете то, что происходило? Неспособность главного тренера воспринимать новинки?
— Я даже сформулировать это не могу. Наверное, упование на свой огромный опыт. Когда веришь, что все способен определить на глазок. А объем информации такой, что на глазок уже нельзя, все! Еще один серьезный момент — работа с молодыми. Потенциал академии, молодежки и «Казанки» можно использовать более эффективно!
— То есть?
— Была бы у нас ротация в чемпионате — сыграли бы успешнее в Лиге чемпионов. Даже при такой группе. А мы к таким соперникам еще и подошли здорово уделанные. Восстановительный сбор в Сочи окончательно похоронил команду. Хотите, напомню кое-что?
— Конечно.
— В 11 играх у нас было 8 поражений, 2 ничьи и вымученная победа над «Тамбовом» 3:2. Как на это реагировать? Закрыть глаза, произнести — «ах, опять неудача»? Это неправильно. Надо анализировать — почему это случилось.
— Третье место в Лиге чемпионов отдали сами?
— Кстати, к ребятам у меня нет претензий по отдаче. Вопросы другие. Вот есть у нас Куликов. Фантастический парень, обладает пасом с обеих ног. Почему не выпускать его на 70-й минуте? Есть Тугарев. Еще игроки. Юрий Павлович говорил про Магкеева — но мне мало! Надо давать возможность основному составу сохранять силы. Ну и молодые пороха понюхают. Что в итоге?
— Что?
— Ни одну задачу в Лиге чемпионов не решили. Ни по месту, ни по показу футболистов. Сюда же Абидаль приезжал, вон в той ложе сидел. Бакеро тоже был. Один спортивный директор основной «Барселоны», другой — «Барселоны-B».
— Что смотрели?
— Матч с «Байером».
— На кого-то конкретного?
— На Миранчука. Кстати, первый вице-президент «Барселоны» приезжал еще на Суперкубок. Но игры с «Байером» дома и «Атлетико» в гостях нам не удались. Игроки были слишком утомлены. Точно могу сказать — больше никогда не хочу испытывать те чувства, которые испытал на игре с «Атлетико». Выходить на поле, чтоб с нами делали, что угодно — а мы старались на зубах отбиться... Не хочу! Это не соответствует моему характеру. Все это наслаивалось и наслаивалось. Привело к жесткой постановке вопроса.
— Допустим, будущий работодатель Юрия Павловича будет с вами советоваться — как строить отношения. Дадите совет?
— Нет. Тем более, вопросы мне уже задавали — не буду ли возражать, если они Семину сделают предложение. Конечно, нет! Дай Бог ему удачи! Его имя на знаменах «Локомотива» вышиты золотыми буквами. Причем вместе с именем Филатова. Говорить, что Семин один все выстроил, несправедливо. Я знаю, сколько сделал именно Филатов.
— За что тренеров Дениса Клюева и Ансара Аюпова убрали из «Казанки»?
— Почему «убрали»? Закончились контракты. Ребята работали изолированно. А я строю пирамиду. Хотя в слово «пирамида» сейчас вкладывают не лучший смысл — но у нас именно пирамида. С вершиной в виде основной команды.
— Сейчас там другие тренеры?
— Ильшат Файзулин и Александр Гришин. Я ими доволен. Выстроилась управляемая вертикаль. Будет совсем другая работа. Единственный раз мне удалось провести общее заседание тренерского штаба — это я на самой заре своего пребывания в «Локомотиве» упросил Палыча встретиться с тренерами «Казанки», молодежки и академии. А такое должно происходить постоянно. Теперь Сергей Алексеев, работавший тренером по физподготовке основной команды, будет заниматься физподготовкой всего клуба. А то были всякие ситуации...
— То есть?
— Игроки «Казанки» попадали в первую команду — и были не в состоянии выполнять упражнения. Из-за особенностей физической подготовки.
— Задыхались?
— В том числе!
— Чего не хватило Клюеву и Аюпову, чтоб продолжить работу? Кроме удачи?
— Кузьмичев предложил не продлевать контракты, пригласить новых людей. Я в этом вопросе Владимира Семеновича поддержал, так как предыдущие тренеры создали обособленную структуру. Теперь у нас командная игра. Никакой обособленности.
— Кстати, про «командную игру». Это же Семин сказал — «Так давайте уйдем все вместе!»
— А мы с Юрием Павловичем не в одной команде. Это некорректное заявление с его стороны. Совсем не готов делить с ним ответственность! Если главный тренер считает, что в одиночку способен решать все вопросы, не хочет играть в командную игру, намерено изолирует от клуба ее главную команду и по меткому выражению вашего коллеги Рабинера «очерчивает свою территорию» — что ж к этой командной игре апеллирует при расставании? Когда команда ему сказала — «нет, нам так не надо»?
— Юрий Павлович при этом держался в рамках корректной лексики. Актер Баринов формулировал по вашему адресу иначе — «трусы и мерзавцы». Не хотелось с ним поговорить?
— Нет. А зачем?
— Попросить повторить все это в глаза.
— Ну а дальше-то что? Подать на него в суд? Он не единственный, кто строит дискуссию так. Кто-то из болельщиков выступал. Много было «переживающих». Я даже понимаю эмоции старшего поколения — последний мастодонт советской эпохи уходит с тренерского поприща. Им кажется — «несправедливо, обидели»... Жизнь покажет!
— Другой Баринов действительно пересидел в запасе?
— Конечно!
— Изумительный футболист.
— А по характеру какой! Это боец! Магкеев растет — такой же. С этими ребятами связываю будущее «Локомотива». Есть ребята в «Казанке» и молодежке, которых звали в другие клубы в аренду. А они отвечают — «Нет, хотим карьеру строить здесь». Вот это для меня командный дух. Настоящая верность. Еще в бытность мою членом совета директоров Черчесов говорил: «Когда уже будете Бару-то выпускать? Сколько можно-то?!»
— Уже тогда видел?
— Да. Тренер сборной говорил: «Ребята, у вас парень перезреет!»
— Где он его разглядел?
— Понятия не имею. До сих пор поминает — «вот, два года не давали играть человеку».
— Вы же знаете цифры российского футбола. Юрий Павлович был в тройке по зарплате?
— Думаю, что не в тройке.
— В пятерке?
— Пока работал Бердыев — был в двойке. После стал лидером. Предполагаю, сегодняшняя зарплата Семака уступает тому, сколько получал Юрий Павлович. Хотя точно не знаю.
— Очень интересно — как происходят ваши заседания совета директоров?
— Есть повестка дня. В ней несколько вопросов. Достаточно разных. К примеру, на последнем совете — от итогов финансово-экономической деятельности до вопроса по главному тренеру. Восемь человек. Докладчик.
— Предполагали, что все будет настолько однозначно с голосованием по тренеру?
— Система аргументов была такая, что против нее возразить трудно. Надо понимать, что в составе совета директоров есть люди, которые много-много лет находятся с Палычем в дружеских отношениях! Но проголосовали сами видите как.
— Включая Филатова?
— Если единогласно — значит, включая Филатова.
— Разговаривали потом с Валерием Николаевичем?
— Мы постоянно разговариваем. Его мнение для меня много значит! Я же в роли генерального директора оказался довольно неожиданно. Тот совет директоров, когда Геркуса отстраняли, мог завершиться совсем по-другому. Для меня Филатов — источник огромного количества знаний.
— Зарплату в «Локомотиве» он получает?
— Как мой советник — да, а члены совета директоров вознаграждение не получают. Когда на совете директоров обсуждали, что хотим ввести должность почетного главного тренера, речь еще шла и о должности почетного президента. Им стал бы Филатов. Хотели, чтоб в клубе были два корифея с соответствующими зарплатами. Когда согласовывали цифры с руководством РЖД, услышали: «Ребята, вы чего? Такие условия уходящим в отставку руководителям РЖД не предлагают!» Но нам согласовали вопрос.
— На месте Семина вы бы согласились стать «почетным тренером»?
— Я был дважды вынужден уйти из больших проектов. В обоих случаях, на мой взгляд, несправедливо — но ни разу не позволил себе комментариев в адрес прежнего работодателя. Здесь бы тоже просто ушел.
— Как-то вы сказали: «В первом номере газеты «Правда» Ленин писал, что полное единомыслие может быть только на кладбище». Выходит, не только?
— Вы имеете в виду голосование? Видимо, аргументы были такие. Веские.
— Самого Семина там не было?
— Нет. Он не член совета директоров. Как и не член трансферного комитета. Если присутствует — как приглашенный. Трансферному комитету мы предоставляем готовое решение, подтвержденное аналитиками. Решается вопрос — готовы ли вкладывать средства. Только после одобрения я могу оформлять сделку.
— На советах директоров Семин иногда присутствовал?
— Редко. Только по вопросам, которые касаются главного тренера.
— Здесь не хотелось его пригласить?
— Нет.
— «Локомотив» когда-то хотел брать Новосельцева — тот не прошел медосмотр. При вас случалось, что кто-то не проходил?
— Да. Не российский игрок. Толковый футболист! Мы дали рекомендации — к какому доктору обратиться, кто способен вылечить. Но только через операцию. Что было дальше — не знаю.
— Когда-то на совете директоров вы были против того, чтоб брать Дзюбу.
— Да.
— Почему?
— Первое — проблема с финансовыми запросами, которые здорово выделялись даже на фоне тех контрактов, которые были заключены. А второе — за Дзюбой тянулась череда скандалов. Уход из «Спартака», потом из «Зенита» в Тулу, усы показывал, если помните... А раздевалка — это очень важно!
— Честно — не пожалели?
— Думаю, ни я не пожалел, ни он. У нас-то Федя Смолов появился, на покупке которого также настаивал Юрий Палыч. Если сейчас в Испании вдруг не сложится — ждем назад. Надеюсь, впишется в новые тактические построения.
— Сколько стоил Дзюба?
— Если не ошибаюсь — просили зарплату в 4 миллиона евро. По трансферу не помню.
— Семин вам все уши прожужжал фамилией «Еременко»?
— Совершенно верно. Но просили за него ровно в два раза больше, чем мы готовы были заплатить. Свое предложение сделали — оно не устроило игрока и его агентов. Договориться не смогли. Плюс — еще один момент.
— Догадываюсь какой.
— Есть определенные вещи, перечеркивающие возможность играть в «Локомотиве». Его история тоже не пошла в плюс при принятии решения.
— На Комличенко тоже цена была завышена?
— Тот же случай: наши аналитики считают, что игрок стоит столько-то — а нам дают предложение от агентов, которых предлагал главный тренер, явно завышенное. Здесь и другие вопросы — как утекала информация из клуба. Предприняли ряд шагов, чтоб таких утечек больше не было.
— Как все обсуждалось?
— На трансферном комитете обсуждаем деньги, которые готовы заплатить. Все наши разговоры становятся известны заинтересованным лицам через несколько часов. Вопрос — откуда уходит информация?
— Главное — как бороться?
— Для начала — минимизировать круг людей, которые имеют доступ к информации.
— Дыры у вас были в этом смысле серьезные — судя по тому, насколько быстро просочилась фамилия «Николич».
— Проблемы еще остаются. Но мы справимся. С кем-то из разговорчивых уже попрощались. Как ушла информация по Николичу — я выяснил. Где было сказано, кому, кем...
— Как?
— Главное — сказали из самых добрых побуждений. Провел беседы с участниками процесса. Надеюсь, меня поняли.
— Кому сказали?
— Журналистам. Во время празднования дня рождения. Знали бы вы, как мы отслеживаем каждого футболиста! Отсматриваем соцсети, собрана вся информация по родным и близким, насколько парень психологически готов, как впишется в раздевалку... Там же и выяснение отношений бывает, и повышенные тона.
— В «Спартаке» при Карпине, в «Динамо» дрались в раздевалке. Русские против иностранцев. У вас такого не было?
— Даже близко нет.
— История от Семина: «Ставлю футболиста в стартовый состав, готовлю его к следующему этапу работы, целиком и полностью на него рассчитываю. А генеральный директор подходит к нему и говорит: «Давай так. Ты уходишь, а мы тебе отдаем половину зарплаты за оставшийся срок контракта». О ком речь?
— Что-то я пропустил. Это в последнем интервью было? Сейчас подумаю... Хотя — да. Есть у нас один футболист, условия контракта которого не соответствуют роли, которую играет в команде. Такое предложение ему действительно делал.
— Были правы?
— Сто процентов! Я уверен — этим летом тем или иным способом вопрос с ним решим. Это одна из историй, по которой у меня не юридические, а спортивные и менеджерские вопросы к Геркусу.
— Представляю, какую бурю это вызвало у Юрия Павловича. Выговорил вам?
— Нет. Поэтому я и удивлен, что Юрий Павлович приплел эту историю. Человек не играет вообще, сидит в глухом запасе! Куда он его «готовит»? Что за натяжки? При этом зарплату получает на своей позиции далеко не последнюю в стране. С ним самим у меня нормальные отношения. Но это вопрос дела.
— Вам не нужен спортивный директор?
— При нынешнем формате — нет. Хотя у меня было две сильные кандидатуры — один из английской премьер-лиги, другой из испанской примеры. Но это значило бы создать четвертую точку опоры, а согласно законам геометрии — для устойчивости конструкции нужны три.
— Это какие же?
— Главный тренер, генеральный директор и трансферный комитет. Этот формат работает, хоть и сложно. Но я не готов сейчас взять и отдать бразды правления в руки спортивного директора по самой болезненной части — подписанию игроков. Пока не выйдем из затяжной финансовой истории, абсолютно точно спортивного директора в «Локомотиве» не будет.
— Вот вы рассматривали двух кандидатов. В какой момент поняли, что не нужен никто?
— Это решение не мое, а совета директоров. Вместе сидели и разговаривали. Эти советы проходят довольно оживленно. Не формальная история, когда руководитель приходит: «Я решил вот так!» — и пускает документ на подпись. У нас споры!
— На вас обижался Мануэл Фернандеш. Якобы генеральный директор не мог найти время с ним переговорить.
— Мы с ним нормально общались. Это Геркус отказывался с ним разговаривать. Почему — не знаю.
— Жуткая история с Самохваловым. Есть какие-то результаты?
— Официального заключения пока нет. Но я знаю, что будет. Потому что видел предварительные результаты.
— О чем они говорят?
— Острая сердечная недостаточность. Насколько знаю, в последние дни он чувствовал себя плохо. Это рассказала его вдова, Аня. Был бы он в команде — думаю, врачи успели бы и рассмотреть, и отправить на дополнительное обследование. А здесь все совпало с изоляцией.
— Прежде-то его обследовали?
— Последнее углубленное медицинское обследование, включающее кардиологию, было в январе. Проходило в клинике в Лужниках, это очень серьезный уровень. Думаю, 70 процентов клубов премьер-лиги обследуют футболистов там. Больная тема. Мне очень жалко Кешу!
— Он же близок был к тому, чтоб закончить с футболом?
— Бился до последнего. Мечтал играть! Но перерос возраст. Предлагали ему рассмотреть вариант с тренерской карьерой. Вот последний сезон должен был все решить. А он кипел — «я докажу, я покажу».
— Сами общались с ним часто?
— Сказал бы «часто» — это было бы неправдой. Я только сейчас приступаю к реальной работе с молодежкой и «Казанкой». Почти все время отдавалось первой команде. Сейчас чуть легче.
— С родителями его общались?
— С мамой.
— Обиды на клуб у них не осталось?
— Надо спрашивать у семьи, но я не вижу предпосылок для обид. Супругу, Аню, приняли на работу в клуб, в финансовый департамент.
— Юрий Павлович рекомендовал через газеты перевести семье всю сумму контракта Самохвалова. Может, перевели?
— Поговорите с родными — и узнаете.
— Вопрос с переходом Смолова решился за несколько часов. Помните ход своих мыслей?
— Ход мыслей? Вы о чем? Мне звонок: «Василий Александрович, Федора в «Сельту» отпустите?» — «Он хочет?» — «Да!» — «Условия?» — «Сейчас сбросим». Все посмотрел, связался с членами трансферного комитета. Сказал: «Я поддерживаю». Получил в ответ — «ОК». К вечеру договорились. Вот и весь «ход мыслей».
— Никаких шероховатостей в сделке?
— С Палычем переговорили в этот же день на тренировке. Юрий Палыч в этот день тоже нам устроил...
— Скажите уж.
— Лысов получил очередную травму. У нас плохой манеж. Его надо перестраивать. Искусственное покрытие второго поколения — при том, что сейчас уже актуально пятое. Лежит прямо поверх бетона. Лысов пришел после травмы. Медики попросили его не загружать. А Юрий Павлович не просто загрузил на пробежку — еще и отправил в «квадрат». Работать с мячом. Вышел оттуда парень с новой травмой. Кстати, Миша очень интересный футболист. Уверен, он поможет клубу. Я к чему? В тот день Юрий Павлович был не в настроении. Но вопрос по Смолову решили быстро.
— Почему Федору было все не в радость у вас?
— Он играл категорически не в свой футбол! Федя к нам переходил лучшим бомбардиром чемпионата страны. А здесь акценты сместились.
— Зато защищались хоть куда.
— Да, защищались отлично. Надо отдать должное Палычу. Это мое первое яркое впечатление от январских сборов прошлого года. Семин активно отрабатывает с командой прессинг. Захватывающее зрелище — как футболисты быстро это все осваивали. Но как доходило дело до выхода из защиты, организации игры в атаке — в ту же секунду все пропадало. Мы, мягко говоря, не соответствовали европейским стандартам. Что Лига чемпионов и показала. Сейчас будет шквал критики и обид — но я скажу: нельзя добиться успеха, играя только в оборонительный футбол. Не справимся!
— С Николичем о Смолове уже говорили?
— Да. Считает его классным футболистом. Договорились так: ждем, что у Феди будет в Испании.
— Где-то со слов Семина мелькнуло — «Смолову надо больше работать». Неужели это его проблема?
— С прошлогодних сборов в Сочи Феде было тяжело найти в себе мотивацию. Мы разговаривали — ему было дискомфортно! Игрок понимает, что может многое, но это «многое» не в состоянии реализовать. Выбирая между деньгами и спортом, выбрал спорт. Молодец.
— Кто первым назвал фамилию Николич?
— Один мой старый товарищ. Марко сразу произвел впечатление. Николич — боец. Амбициозный. Готов драться. Верю, у него получится.
— Илья Геркус иронизировал по поводу широты вашего охвата тренерского рынка: «Порядка 18 фамилий за полгода. Это уровень». Скажите — это уровень?
— А вы садитесь в мое кресло. Не стесняйтесь. Вот список тренеров, которых мы рассматривали...
— Ох. Вот это фамилии. Кружится голова.
— Вот и думайте — уровень или не уровень. Все это было реально — и прорабатывали шесть месяцев! Кике Сетьена рассматривали еще до «Барселоны». В последний момент добавился Лоран Блан.
— Что ж не выбрали его?
— Здесь еще и вопрос цены и условий работы.
— Пожалуй, это уровень.
— Уровень — не уровень, а работа была большая. Треть фамилий — я встречался либо лично, либо с их агентами. Обсуждали условия. Были принципиальные моменты.
— Например?
— Сохранить основу нашего тренерского коллектива. Считаем, что ребята работают эффективно и хорошо. Еще мы боялись супертренеров. Нам нужен был «голодный». Который прямо хочет. Марко как раз такой. Я знаю, человек с большим желанием может все! Нет преград!
— Гаттузо одному футболисту пообещал выбить зубы. В качестве мотивации. Узнали бы о таких методах — условный Гаттузо из списка тут же выпорхнул бы?
— Нет. Надо смотреть историю. Я могу себе представить ситуацию, когда игроку хочется выбить зубы. Мотивационные методы могут быть разные. Одними увещеваниями многого не добьешься.
— Лично в переговорах с футболистами вы участвовали?
— С Жоау Мариу разговаривал лично. Договаривался с Живоглядовым и его прежним клубом. Последней зимой трансферов не было. По Мурило говорили с агентами. Джорджевич — та же история.
— Как-то Арсена Найденова спрямил: «В чем секрет вашего успеха?» Тот размышлял недолго: «Я очень добрый и честный». В чем секрет вашего успеха?
— Да нет у меня пока никакого успеха!
— В принципе.
— А где вы видите успех?
— Создали спортивный канал.
— Который потом превратился в нечто, что смотреть не было никакого желания. Если только трансляции. Чем там гордиться? Если смотреть на телевизионный олимпийский проект — осталось 40 процентов. 60 выброшено в корзину. Даже не по принципиальным соображениям — просто не поняли, что это и зачем нужно. Хотя, скажем, цифровой проект был награжден бронзовыми кольцами МОК. Не могу сказать, что я такой уж успешный!
— Стали первым лицом могучего клуба.
— Ну и что?
— Это ж надо было забраться на такую вершину.
— Подождите немного. Дайте чемпионами стать. Или в весну Лиги чемпионов выйти. С финансами разберемся, стадион реконструируем. Вот тогда буду бить себя в грудь: «Ай да Вася, ай да молодец!» Пока нечем гордиться. Только предварительной работой.
— Вот про реконструкцию. Будете переезжать в Лужники?
— Мы затеяли глобальную реконструкцию всего пространства. Сейчас работаем над составлением проекта. Оцениваем финансовые затраты, сроки реализации. Подбираем подрядчиков. Это работа на год как минимум. Нужно зайти в Госэкспертизу — зайдем и будем ждать. Иначе все это превратится в долгострой. Хотим закрыть контуры стадиона, чтоб не продувался.
— Крыша?
— Нет, крыши не будет. Поставим обогреватели. Изменим систему питания. Решим вопрос с туалетами.
— Протекают?
— Нет, слава Богу. Просто людям с верхних ярусов приходится бегать на нижний. Работа огромная! Наши хотелки — это не один десяток листов. Вот здесь и встает вопрос — придется переезжать на новый стадион.
— На какой?
— Вот это вопрос! Лужники — прекрасный вариант. Роскошная инфраструктура, сильный менеджмент. Нам там рады.
— Люди любят цифры. Сколько стоит провести один матч в Лужниках?
— Пока пляшем вокруг цифры в 15 миллионов рублей. Но это мы считали для Лиги чемпионов. Очень жалею, что не перебрались — Палыч настоял остаться на «РЖД Арене». В итоге слишком много людей, к сожалению, осталось за стадионом. Да и заработали бы гораздо больше.
— Химки не годятся?
— Сомневаюсь. Из-за транспортной доступности. Делить стадион с кем-то из конкурентов — не знаю... Хотя Юрий Павлович предлагал рассмотреть вариант с «Динамо». Но все же лучше играть на своем стадионе.
— Сколько в Лужниках пришло бы на Лигу чемпионов?
— На игру с «Ювентусом» был бы полный стадион. На остальные матчи 50-60 тысяч.
— В моей работе самое отвратительное — расшифровки. В кино — озвучка. Что ненавидите в своей?
— Самое тяжелое — трансферы. Работа с агентами. Обилие ложной информации. Количество вбросов перед трансферными окнами запредельное! Разглядеть за ними чьи-то интересы — довольно утомительная часть работы. Не так просто сформировать представление о реальной цене. Как и понять, через кого заключать сделку. Да и нужно ли через кого-то — или лучше напрямую? Для меня это пока самая сложная часть.
— Понимаю вас.
— Но не потому, что тяжело реализуется.
— А почему?
— Потому что это связано с потерей веры в человечество. Каждый трансфер — это танец с саблями. Каждый! Как-то сидели с Лосюком, разговаривали. Мне казалось, что нас пытаются обмануть. А он объясняет — для агентов и посредников это не обман, а их бизнес! Говорит: «Вася, люди встретились за чашкой кофе. Посидели 20 минут и разошлись. При этом они стали богаче на сумму с пятью нулями». Конечно, каждый из них пытается что-то выкроить для себя. Надо давать понять — у нас достаточно много надежных источников информации.
— Кто-то рассказывал — от имени Андрея Шевченко ездило по миру десять агентов. О которых он сам понятия не имел. Вы с таким сталкивались?
— Сталкивался. Вот дали зарубежному агенту доверенность на работу с одним клубом. Он моментально переделал ее на работу с другим. Не согласовывая с нами. Узнаем об этом в течении нескольких часов. К такому надо быть постоянно готовым! Как в фильме «В бой идут одни старики»: «Крути головой на 360 градусов...» Такая катавасия два раза в год.
— Удалось подавить в себе страх вложиться не так?
— Мне сейчас легче. До этого было два проекта, где бюджеты были сопоставимы с нынешним. Вот там было — «Ааа...» Сейчас никаких проблем. В протоколе заседаний трансферного комитета фиксируем, кто за что проголосовал.
— Самые большие моменты удивления после того, как стали генеральным директором?
— Отсутствие структуры в клубе. Задвоение, затроение функций.
— Это как?
— Когда за одно и то же отвечают разные подразделения. Хотя больше одного быть не может. Это бардак!
— Второе удивление?
— Целый ряд подписанных контрактов и дополнительных соглашений к ним. Потому что будучи членом совета директоров, совсем по-другому представлял себе суммы. Третье удивление было приятным. В клубе огромное количество людей, готовых проводить здесь 24 часа в сутки. Болеющие за «Локомотив» всей душой. Настоящие патриоты — при небольших зарплатах. Мне-то казалось, здесь структура довольно циничная.
— Меня бы ваше место довольно быстро превратило в человека недоброго и недоверчивого.
— Я же говорю — потерял веру в человечество...
— Хотел развить эту тему.
— Никогда в жизни столько не перепроверял информацию, как сейчас. Постоянно приходится искать дополнительные источники информации. Это тяжелое дело! В телевизионных вопросах я синяков набил. Что-то знаю сам. Если не знаю — понимаю, к кому можно обратиться. Там все четко. А в футболе генеральный директор отвечает и за трансферы, и за строительство, и за школу в академии, и за удобрения для полей, и за многое другое...
— Однажды худрук театра Вахтангова Михаил Ульянов уволил народного артиста Юрия Яковлева — за то, что тот опоздал на спектакль из-за задержки самолета. Потом очень мучился. А вы из-за какого увольнения особенно мучились?
— Из-за увольнений я не мучился вообще. Самые сильные переживания принес уход Хвичи. До сих пор обидно! Еще мне жаль, что так получилось с Игорем Денисовым. Он очень достойный мужик. Расставались через полуконфликтную ситуацию. Но он и там повел себя по-мужски.
— Что за ситуация?
— Совпало несколько моментов — вопреки решениям совета директоров Геркус заключил с Денисовым контракт, который не соответствовал тому, о чем договорились на совете. Об этом я Игорю впрямую сказал на первых же сборах. У нас состоялся тяжелый, жесткий разговор. Абсолютно прямой. А вскоре еще и Дима Баринов начал потихонечку его вытеснять из состава. Игорь умеет в жесткой ситуации уверенно себя вести. Но когда договорились — этой договоренности придерживается четко. Мое уважение!
— Как возможно подписать контракт вопреки решению совета директоров?
— Оказывается — возможно. Это вопрос не к Денисову. Он игрок! Но главное в том моменте — Игорь ни при каких условиях не готов быть вторым. Вот главная черта характера. Может, это качество пригодится ему в жизни. Самооценка крайне высокая.
— Обидно сорвавшиеся трансферы у вас были?
— Чтоб я переживал — нет. Все наши трансферные кампании с Юрием Павловичем напоминали кадриль, в которой один из партнеров категорически не хотел танцевать.
— Самые нелепые слухи, которые ходили о вас?
— Кто-то предполагал, что Андрей Лосюк — мой родственник. Это не так. Просто близкий товарищ. Которому доверяю.
— Что-то говорили про Нагорных, работающего в «Локомотиве».
— Юрий Дмитриевич в Локомотиве не работает. Знаю с 92-го года, когда готовились к Олимпиаде в Барселоне. Считаю, он один из самых сильных спортивных менеджеров в стране. Мы с ним проходили через самые разные ситуации. Очень за него переживал в какой-то момент.
— Чем он занимается в «Локомотиве»?
— Член совета директоров клуба. В РЖД — советник генерального директора по социальным вопросам.
— Давайте еще о нелепых слухах.
— Кикнадзе нажился на пушке.
— Какой еще пушке?
— Для тренировки вратарей. Вот кто-то в разговорах цену на эту пушку завысил раза в два. Может, Заур Залимович Хапов (тренер вратарей «Локо». — Прим. Ю.Г.) в интервью — не помню... Пошло — «Кикнадзе нажился».
— Смешно.
— Мне тоже. Невозможно по каждому поводу выступать с опровержением. Бессмыслица какая-то.
— Но сейчас уж давайте выступим — пользуясь случаем. Так сколько стоит пушка?
— 12 или 13 тысяч долларов. Вместо 25.
— Вы провели две недели карантина с командой в Баковке. Не тревожит настроение футболистов после расставания с Семиным?
— Нет. Настроение отличное. Но команда не может никак влиять на выбор тренера. Это решение управленческое, а не тема обсуждения с игроками. Если такое происходит — значит, в клубе что-то не в порядке.
— Но неприятное послевкусие может сказаться на качестве игры. А качество игры — на месте в Лиге чемпионов.
— Пока я видел только счастье от возможности вернуться на поле. Дотронуться до мяча. Пока не наелись, хоть тренировки были тяжелые.
— Ваши слова про Гильерме на встрече с болельщиками — ошибка?
— Нет. Почему? Хотя та встреча — отдельная тема. Уже тогда была попытка информационной атаки на меня.
— Удалась?
— Мне кажется — нет. Если спросите, жалею ли, что мы заключили с Гилей такой договор? Тоже нет. Вообще не жалею о том, что сделано. Жалеть надо, если что-то не сделал. Если Гильерме отработает контракт — значит, все сделали правильно. Вижу, как он тренируется — это объективно лучший вратарь сегодня! А встречи с болельщиками в таком формате будем продолжать.
— Именно в таком?
— Да. Глаза в глаза. Это ничто не заменит. Будем встречаться и разговаривать. Жду тяжелую беседу со взаимными претензиями.
— Вы говорите — попытка атаки. С чьей стороны?
— Мне показалось, в большей степени со стороны Палыча.
— Юрий Павлович-то далеко не простой.
— Палыч умница! Это не только характер, он еще и шахматист. Хорошо просчитывает партию. Но есть вещи, где разбирается чуть хуже — например, медиа. Здесь допускает ошибки. Возможно, движимый лучшими чувствами. А вашими коллегами, надеюсь, движет лишь желание помочь заслуженному человеку. Вот как объяснить простейшие вещи?
— Например?
— Если человек на полном серьезе говорит «клуб — это я», — что это вообще?! Я еще на встрече с болельщиками сказал — клуб выше и Семина, и Кикнадзе.
— Любой руководитель клуба проходит через ситуацию, когда на его игрока поступает смехотворный по деньгам запрос. Ситуация «Милан» — Миранчук это из того ряда?
— Еще не самая яркая в этом ряду. Вот есть у нас футболист, цена ему от 6 до 10 миллионов. А тут прилетает предложение — люди в полной уверенности, что нас осчастливят, дают миллион!
— Что за страна?
— Турция.
— Сразу комкаете это предложение?
— Нет. Улыбаюсь и оставляю на память.
— В начале 90-х московское «Динамо» должно было получить Цымбаларя с Никифоровым. В последний момент перехватил «Спартак» — а динамовский тренер Валерий Газзаев объяснил утечку: «Предательство внутри клуба». Вы с таким сталкивались?
— Вроде бы — пока нет. С каждым днем все меньше возможностей это сделать. Сужаем круг людей, которые имеют отношение к такой информации. Для кого-то болезненно: «Ах, какое недоверие!» А это не недоверие. Если ты не влияешь на принятие решений — какой смысл с тобой делиться информацией? В первое-то время утечка из клуба была сумасшедшая. Черт его знает, умышленная или нет. Хорошо, что у нас по 3-4 варианта на каждую позицию. Еще и натыкались на вопрос с Палычем.
— Это как же?
— Предлагали ему варианты, просили расставить по мере важности фамилии. Практически никогда не удавалось это сделать!
— Что слышали в ответ?
— Обычно получали такое — «нет, лучше купите вот этого». Который к нашим спискам вообще отношения не имеет. И опять — кадриль!
— Геркус сообщил, что вы не отвечаете на его попытки войти в контакт. Почему?
— Изначально было желание поговорить. Чем дальше и глубже я всматривался в оставленное наследство, тем меньше оставалось этого желания. Звонков не было. Только одна SMS от него.
— Что писал Илья Леонидович?
— Что «всегда готов переговорить». А я к этому моменту четко осознал свое отношение к Илье Леонидовичу. Никакого желания дискутировать не испытывал. Своя оценка для него у меня есть, изменить ее невозможно. Хотя бы потому, что она не интуитивная.
— Документальная?
— Абсолютно. Теперь пусть суд решает. Самая цивилизованная система выяснения отношений.
— Суд все-таки будет?
— Уже начался.
— Как же я пропустил-то.
— Слушайте, даже я не слежу. Работают юристы и экономисты.
— После какой мелкой детали у вас окончательно пропало желание общаться с Геркусом?
— После того, как залез в контракты. Внимательно на них посмотрел. Сравнил то, что мы обсуждали с тем, что увидел.
— «Локомотив» увольнял Игоря Корнеева — и обошлось это в космическую сумму — 4,7 миллиона рублей. Откуда что взялось, Василий Александрович?
— Вот это одна из загадок для меня! И одна из зацепок, которую предъявили аудиторы. У нас расторгнут контракт с Корнеевым одним днем — а следующим заключен контракт с юридическим лицом на расторжение контракта с ним. Ну не белиберда?
— Белиберда.
— Это как минимум говорит о менеджере. А максимум.. Что история странная.
— С самим Корнеевым вы разговаривали?
— Корнеев-то здесь при чем? Заключили контракт со сторонней структурой, чтоб она расторгла контракт с ним. Просто детский сад. Возможно, недоразумение и просто напортачили с датами. Но мне эту историю надо закрывать. Потому что есть замечание аудиторов. Примет суд решение, что криминала нет — значит, нет.
— А если решит, что есть криминал?
— Будем просить максимально быстро компенсировать потери.
— Покидая «Локомотив», Геркус сообщил: «Устал от «Ягуара». Тесный он». Хоть в этом его понимаете?
— Я на этом «Ягуаре» не езжу. Только на своей машине. Вон, у подъезда стоит Land Cruiser.
— Экс-президент клуба Николай Наумов говорил, что как только он оказался во главе «Локомотива», тут же ему предложил «распил» кто-то из руководителей европейских клубов. Вы через такие предложения прошли?
— «Распил»?! Наумову?
— Ну да.
— Интересно... Вот Наумов — еще один, кто не следит за языком. А ко мне по поводу «распилов» никто не подкатывал.
— Бог с ними, с «распилами». В чем Наумов-то не следит?
— Да вы почитайте его комментарии по поводу того, что происходит в клубе. Его в «Локомотиве» и близко нет — а берет на себя ответственность судить о вещах, в которых просто не разбирается. Зато с крайним задором. Но это тоже бесконечно продолжаться не может. Есть еще целый ряд горе экспертов, которые оказываются лучше осведомлены о том, что нужно клубу для благополучия. Вон даже Суркису из Киева виднее, как и что устроено в «Локомотиве», хотя он сам, когда настала пора расставаться с Юрием Павловичем, не пожалел 2 миллионов евро, чтобы разорвать отношения.
— Вы как генеральный директор встречались с удивительными людьми. Рибери, например.
— Сидели, ужинали. Обсуждали возможность трансфера в «Локомотив».
— При этом и он, и вы понимали, что никакого трансфера не будет?
— Нет. Почему? Могло и сложиться! Речь шла о годовом контракте — и этот год он, к слову, в другой команде отыграл. Рибери был бы полезен в раздевалке, а судя по его игре в «Фиорентине», пригодился бы и на поле. Но это тот случай, когда трансферный комитет сказал: «Не стоит. Горячиться не будем...»
— Разговаривали и с Венгером. Как договариваться о встрече с таким человеком? Мне-то он брезгливо уделил пять минут.
— Эту встречу, к слову, организовал Мерабтен. Вместе ужинали в Ницце, Венгер специально туда прилетел. Вот это встреча интереснейшая. Особенно поразило, насколько глубоко он знает «Локомотив». Говорил, чего нам не хватает. Ощущение, что просмотрел не одну игру.
— А зачем встречались?
— Узнать мнение профессионала о последних тенденциях в работе ведущих европейских клубов.
— Сегодня ваши отношения с Венгером такие, что можете взять телефон и набрать в любую секунду?
— Нет. Это слишком.
— Не закинули удочку: «Арсен, а сам?»
— Венгер был в моем списке. Мы понимали, какие должны быть условия, чтоб его звать.
— Он остается дорогим тренером?
— Я не могу сказать — «очень». Как я почувствовал, силы для возвращения в профессию у него есть, желание тоже. То, что занимает большой пост в ФИФА, его не остановит. Было бы интересное предложение.
— Самый интересный урок или совет руководителя другого клуба?
— Мне интереснее всего говорить с Филатовым. В его времена проблемой подчас было даже накормить игроков — и как-то выруливал! А главный его совет... Хм... «Решай сам!»
— Это почему?
— Потому что видит количество моих консультаций.
— Прислушиваетесь?
— К этому совету — нет. Сейчас так невозможно. Ситуация не та, чтоб в одиночку решать.
— Еще интересные разговоры?
— Как-то от Ирины Родниной услышал вопрос: «Как думаешь, почему американские университеты так поддерживают спорт?» — «Ну как же? Престиж университета, реклама...» — «Ерунда!»
— Ерунда?
— Оказывается — ерунда. Аргументы такие: первое — спортсмен лучше готов к продолжительной работе. Что в течении дня, что в течении всей жизни. Второе — спортсмен с детства привык уважать закон. Он живет в условиях, когда рядом всегда есть судья. И третье — спорт приучает работать на коллективное благо, отстаивая собственное. Лучшая работа с амбициями.
— На каком условии споткнулись с Икарди?
— Икарди — это романтическая байка. Мы просто по финансам не потянули бы его контракт. Даже на трансферный комитет не выносили. Но фамилия фигурировала, это правда. Потому что знали о его желании перезапустить карьеру — а наш клуб играет в Лиге чемпионов. Я видел аргументы «за».
— Самый долгий разговор с футболистом в вашем кабинете?
— Пожалуй, с Ваней Галаниным. Очень толковый парень из «Казанки». По мозгам, по задаткам — звезда! Несколько лет назад у него диагностировали заболевание, с которым долго не могли справиться. Слава Богу, за последний год есть положительная динамика. Опять начал играть за «Казанку».
— Что-то с кровью?
— С суставами. Вот с ним сидели, разговаривали, думали — может, пойти учиться? Стать тренером? Хотя парень совсем молодой. Тяжелый был разговор. Ваня еле пришел в клубный офис.
— Так плохо было дело?
— Да. Едва ходил. По всей Европе возили его, доктора его смотрели. Кстати, в этой истории свои человеческие качества проявил и ваш любимый Мерабтен.
— Чем?
— Один из игроков основного состава «Реала» мучается тем же заболеванием. Набиль узнал о ситуации Галанина и организовал от игрока мадридцев персональное видеопослание Ване: «Держись, ты вернешься!»
— Этот человек и сейчас играет в «Реале»?
— Да. Вот поэтому оставляю брань в адрес Набиля на совести тех, кто произносит эти слова.
— Это правда, что голкипер Медведев регулярно просится уйти?
— Никита? Нет!
— Это из интервью Геркуса. С моралью: «Не слушайте тех, кто говорит, что Медведев всем доволен».
— Я надеюсь, что он не всем доволен! Грешно по отношению к самому себе так беспросветно сидеть на скамейке запасных в его возрасте. Видимо, Илья Леонидович знает больше, чем я. Мы с Медведевым часто общаемся. Ему совершенно точно надо подумать о своем будущем. Когда мы выполним все свои обязательства — не очень представляю, как его карьера будет развиваться дальше. Говорим об этом и с ним, и с его агентом.
— Самый странный человек, побывавший в вашем кабинете?
— До кабинета странные не добираются, фильтр серьезный. Здесь только люди, с которыми мне важно и нужно общаться. А вообще, самый странный человек и разговор — это Селюк. Уникальная личность!
— Где пересеклись?
— Семин познакомил нас в Марбелье. Сам же предупредил: «Вы найдите какой-нибудь закуток, чтоб никто вас вместе не видел». По прошествии времени понимаю, почему.
— Почему?
— Селюк — еще один «специалист». Способный создавать медийные проблемы для человека, которого вроде бы внешне поддерживает. Удивительным образом умеет генерировать проблемы для тех, в чью поддержку выступает.
— Чем удивил?
— Своими жизненными принципами.
— Это какими же?
— Ну, болтун! Посмотрите, какую чушь несет. Очень странный человек.
— Если странный — как же он остается в агентском бизнесе?
— А где он в агентском бизнесе?! С чего вы взяли?
— Он же чей-то агент.
— Ну, чей?
— Яя Туре. Наверняка еще кто-то есть.
— Знаю, что есть у него неиграющий человек в ЦСКА. Даже фамилию не помню. Какое-то время его увязывали с Борей Ротенбергом.. Но официально, по документам — никакого отношения.
— Юрий Павлович — сейчас не его клиент?
— Вот этого не знаю, но насколько мне известно он представлял интересы Семина и в киевском «Динамо», и в «Мордовии», и в «Габале». Но его агентской деятельности не вижу вообще. А деятельность болтуна — вижу.
— Последняя ваша бессонная ночь из-за футбола?
— Это интересно! Я в жизни болел два раза. Вот клянусь. Первый случай — когда тбилисское «Динамо» в финале Кубка Кубков обыграло «Карл Цейсс». Я бегал по улице, незнакомых людей угощал вином. Кричал как сумасшедший.
— Второй случай?
— Когда сын играл в финале чемпионата России по баскетболу. Меня просто переклинило. Кричал судье: «Ты на улицу не выйдешь, я тебя встречу!» Примерно то же самое, что сейчас болельщики кричат мне. Все это происходило в небольшом зале. А я уже солидный дядя, руководитель канала! Ну, переклинило. Просто снесло башку. При том, что сам отработал на 12 Олимпиадах. Не считая чемпионатов мира по самым-самым разным видам спорта. В последнее время казалось, что переживать по-настоящему уже не могу. До ранней осени прошлого года.
— До Лиги чемпионов?
— Да. Вот тут-то и начались бессонные ночи. Меня колбасит перед игрой! Со мной разговаривать невозможно!
— Кстати, сказочные ощущения.
— Да, это были сказочные ощущения — пока мы не добрались до середины Лиги. До четвертого матча. Накатила такая депрессия, что... уффф... За сутки до игры я начинал думать только о ней. Не мог обсуждать даже рабочие вопросы — не говоря про домашние.
— Скоро все повторится?
— Наверняка. Только в более радикальной форме. Ставки выше.
— Президент «Стяуа» говорил, что лишь раз заглядывал в церковь по футбольным делам. Просил о чем-то. Вы?
— Нет. Ни разу. Я хоть выше и сказал, что теряю веру в человечество, но на самом деле все-таки очень верю в человека, в людей вообще. Считаю — человек может все. Сейчас момент истины, как в корриде. Уже бандерильеро свою работу сделали, пикадоры быка искололи. Тореадор выходит на убийство. Особенность в том, что он может сделать это безопасно для себя. Знает все повадки. Но люди на трибунах тоже все это понимают! Будешь работать на дистанции — освищут. Аудитория тебя гонит, гонит все ближе к рогам быка...
— К чему вы это?
— А у нас такая же ситуация. Восемь моментов истины, хотя нет, теперь уже семь. Сейчас родится очень многое. Возможно, новая команда. Посмотрим!
— Заводит, какое количество людей ждут, как вы будете упускать свое второе место?
— Меня это вообще не волнует. Интереснее с теми, кто настроен на позитивную волну. Кто говорит: «Ребята, «Зенит» сейчас пару раз оступится — вот вы и первые...» Вот это мне нравится! Публика кричит: «На рога!» — но мы выходим не сдаваться.
— Футболисту Хидиятуллину Николай Старостин вручил книжку «Принц и нищий». Вы своим футболистам что-то давали читать?
— Ха! Нет. С трудом ситуацию-то себе такую могу представить. Но на заметочку возьму, подумаю.
— Что предложили бы Юрию Павловичу прочитать?
— «Три товарища».
— Суд с Геркусом только начинается, а другой уже прошел. Как получилось, что Дмитрий Тарасов у вас выиграл?
— На мой взгляд — поучительная история. Вообще не жалею. Пришлось бы повторять — сделал бы все так же. Расклад простой: Дима самостоятельно, вопреки условиям контракта, принял решение лечиться. Я с советом директоров согласовал — несмотря на то, что контракт заканчивается, мы поможем Тарасову пройти восстановительную терапию.
— Уйдет на это тысяч десять долларов?
— Неважно, сколько стоит. Для меня принципиально, что записано в договоре. А там все четко: если Тарасов хочет что-то поправить в своем здоровье, должен согласовать это с врачами клуба. Для меня регламент имеет огромное значение. Дмитрий написал нашему доктору, что собирается ехать на операцию в Италию. Врач ответил одним словом — «хорошо». Не имея в виду, что одобряет эту историю! Смысл такой: ну что я могу с тобой сделать?
— Дошло в итоге до суда.
— Да, Дима выиграл. На мой взгляд — странное решение. Но решили апелляциями не заниматься. Просто определили дистанцию, на которой Дима находится от клуба сейчас. Я готов был заплатить эту сумму, чтоб так случилось. Все нормально.
— Какая сумма?
— Точно не помню, в районе 20 тысяч евро. Важнее принцип. Всей команде этим самым дали понять, что требования общие. Все вместе уже договорились о системе премиальных и наказаний.
— Представляю, какой шок пережил доктор.
— Нет там никакого шока. Вот вам история: 76-й год, Монреаль. Церемония закрытия Олимпийских игр. Девочки на газоне образуют 5 олимпийских колец. Вдруг в одно кольцо врывается мужик и начинает стремительно раздеваться. Как потом выяснилось — на спор. Полицейским, которые внизу, ничего не видно. Зато весь стадион беснуется от зрелища. Сверху по рации передали, мужика выловили... На следующий день разбирательство. Констебль, через зону которого прорвался этот сумасшедший, был строго наказан — его торжественно отстранили от следующих Олимпийских игр, которые пройдут в Монреале.
— У вас — та же история?
— Абсолютно. Доктору пригрозили: «В следующий раз — ни-ни!».
— Кстати, о спорах и пари. Случались в вашей жизни за последние полтора года?
— У меня есть история 1991-го года. Еще работал в «Клубе путешественников». Впервые попал в Мексику, штат Агуаскальентес. Небольшой, но индустриально — самый развитый. Раз в год там проходит знаменитая сельскохозяйственная выставка. Съезжается вся Латинская Америка. На две недели открываются казино, петушиные бои, коррида. Все что угодно.
— Что выбрали?
— Казино. Все деньги спустил в первые полчаса. 10 оставшихся дней предстояло жить с пустым карманом. Запомнил на всю оставшуюся жизнь. С тех пор ни в казино, ни в букмекерские конторы, ни в споры не ввязываюсь. Прививка! Пари, впрочем, даже не предлагают. Скучная у меня жизнь.
— Вот уж не думаю. Лобановский на базе ставил своей великой команде матч «Селтик» — «Рейнджерс». Говорил: «Посмотрите настоящий футбол». А вы какой матч поставили бы как «настоящий футбол»?
— Финал Лиги чемпионов «Милан» — «Ливерпуль». И еще один матч «Ливерпуля» — когда обыгрывали «Барселону» 4:0. Это к вопросу, как тренер может разобрать соперника. Нейтрализовать его. Ярчайший пример, что тренер — это о-го-го, а не «десять процентов».
— Вы с таким сталкивались?
— Один раз — когда узнал, как готовился к ответному матчу с нами «Байер». Знали о нас все. Изучили каждый наш выход в атаку, с какого шага, с какой ноги, через кого пойдет передача. Помните этот матч?
— Лучше бы не помнил.
— Там же вообще ничего не было! Нас просто сожрали!
— Тяжелая была картина.
— Не то слово. А к первой игре у них, насколько понимаю, были шапкозакидательские настроения. Будто непонятно кто приехал.
— Откуда вы знаете, как «Байер» готовился?
— Люди, которые им помогали готовиться, потом пришли к нам продавать программное обеспечение. Это к вопросу о том, что такое современный клуб. Математическое создание модели действий игроков. Алгеброй — гармонию! Страшное дело...
----------
Источник:
